Черный занавес, за которым скрыты окна и входы-выходы. Перед занавесом – высокие станки-мольберты, на них подрамники с холстами, повернутые к зрителям тыльной стороной. Между мольбертами и зрителями – изящный легкий столик и такое же старинное кресло. На столике старинный же подсвечник со свечой. Металлическое блюдо, бумаги, свернутые трубкой, как в старину пергаменты. И весь пол вокруг столика и кресла усеян этими «пергаментными» рулонами. Мы Богемии, в Книгохранилище замка Дукс, владетель которого – князь де Линь. А библиотекарем здесь знаменитый авантюрист и сердцеед (имя которого давно уж стало нарицательным) - Джакомо Казанова. Вся эта развалка потому, что наступил последний час 1799 года, рубеж веков, рубеж времен, и Казанова собирается покинуть навсегда замок Дукс, где над гордецом – но всего лишь престарелым и «устарелым» библиотекарем – смеялась и издевалась челядь князя и его гости и друзья. Свои дни Казанова, которому 75 лет, предпочитает закончить где-то в пути, будучи свободным от всего, быть может – в этой же ночи. И сейчас заканчивает разбирать свои бумаги. С одного из мольбертов свисает что-то вроде черного шарфа или плаща. И еще белая салфетка, которую набрасывает на руку обожающий Казанову Камердинер (тоже старик) – когда приносит Казанове на подносе на ужин блюда, взятые с пиршественного княжеского стола.
Вот появляется актриса: Ника Косенкова, в черном, длинном, в пол, платье – автор, сценограф и режиссер постановки. Берет с мольберта и набрасывает на плечи этот странный, концами тоже в пол, шарф, украшенный отливающими золотом пуговицами, надевает черную треуголку и, опираясь на старинную трость, опускается в кресло. И вот перед нами Казанова. В камерном уютном, отлично оборудованном (на «свете и звуке» – Сергей Тупталов) зале столичного домашнего театра «НикинДом» начинается спектакль «КОНЕЦ КАЗАНОВЫ», по последней части драматической поэтической трилогии Марины Цветаевой.
Нет, не сюжет расчета человека с прожитым развернется перед нами. А история последней любви Казановы и первой любви увлекшейся им тринадцатилетней Франциски, сироты, приемыша-воспитанницы лесничего. Зажженная свеча рассеивает полумрак библиотеки, Казанова разбирает бумаги, подводя итог… и вдруг оказывается, что еще не время итогов: сюда пробралась, в наряде пажа юная Франциска, влюбленная в Казанову – чтобы провести с ним хотя бы несколько мгновений, ощутить касание его руки… и его поцелуй. Пришла к человеку определенной «репутации» (во многом и поэтому увлеклась им и пришла к нему). Но влюбленность обернулась глубоким чувством. А Казанова в ответ словно помолодел сердцем и, испытал, как пылкий юноша, подобное же ответное чувство. Меняя детали наряда, с помощью мимики, жеста, интонации и тембра речи, Ника Косенкова, режиссер, актриса, педагог, разработчик оригинальной методики воспитания голоса «Метоника» и организатор уникального московского домашнего театра «НикинДом», предстанет этом моноспектакле всеми сразу – Казановой, Камердинером и Франциской. И – Мариной Цветаевой. Произнося один из монологов, Косенкова пойдет между зрительских кресел, передавая зрителям в руки подсвечник с горящей свечой – и принимая его обратно: как знак абсолютного взаимопонимания. Не выходя из образа персонажа, актриса в этот момент - представитель театра, искусства, открывающего почти мистическую тайну жизни нашей души; но мы еще словно слышим голос самой Марины Цветаевой, рассказывающей о том, как возникает и развивается любовное чувство, как соединяются в нем, питая друг друга, нежность, трепетность и страсть, и какими путями движется в чувстве и тоже меняется душа влюбленного. И особенно – влюбленной.
После спектакля, традиционно для «НикинДома», состоялось чаепитие - обсуждение спектакля со зрителями. Они тут всегда разные: «обычные» любители театра, студенты, педагоги, ученые, журналисты и критики, представители разных искусств, в том числе – сценических. Косенкова рассказала об истории создания постановки (она играет ее много лет), о том, как на барахолках, «блошиных рынках», на распродажах, в магазинах в России и в других странах находила вещи, ткани и аксессуары, складывавшиеся в предметный мир, в костюмы и декорации постановки. Рассказала и о том, что, отдавая дань творчеству Марины Цветаевой, только эту, последнюю, часть цикла о Казанове, задумала перенести на сцену. Привлекал и захватывал поэтический язык, ритм стиха, особая игра слов, смыслов и музыки стиха. И та тема, тот главный мотив сюжета в «Конце Казановы», который более всего внятно проступил в спектакле в этот раз. Попутно Косенкова сыграла диалог Казановы и князя де Линя, от пиршественного новогоднего стола пришедшего уговорить своего библиотекаря остаться. Эта сцена есть у Марины Цветаевой в пьесе-поэме. И обычно Ника Косенкова ее играла. А в этот раз «выпустила» из спектакля. Она в этот раз была бы лишней. Не вписывалась! Пожалуй, впервые в «Конце Казановы» Ника Косенкова играла не сюжет о «проблемах взаимоотношений власти и художника», свободной души и обывательского сознания, творческого духа и зарегламентированного, общества. Все это есть в «Конце Казановы». Но, может быть, впервые за все годы жизни постановки, Косенкова главным, всеобъемлющим мотивом сделала то, как живет душа в любви. (А в финале мольберты с картинами поворачиваются лицом к зрителям; тематически картины перекликаются с сюжетикой спектакля, их автор – замечательный сценограф, поэт Тата Сельвинская, она была главным художником «НикинДома»).
За час, проведенный с беспутным авантюристом Казановой, знатоком женского сердца и тончайших любовных движений души, станет взрослой юная Франциска. Заснув после поцелуя Казановы, с его перстнем на пальце, Франциска словно обручится со своей судьбой, где каждого встреченного мужчину Франциска будет сравнивать с идеалом, открытым ей Казановой – пока на одном не остановит свой выбор, навсегда. В ту новую судьбу, во взрослую жизнь унесет из библиотеки спящую Франциску престарелый Камердинер - в исполнении Ники Косенковой он предстанет наперсником вот такой абсолютной, земной и небесной одновременно, любви. Получилась очень «женская» история. Но, в общем-то, и «мужская».
Казанова, за краткие минуты нежданной встречи, разбудив в юной Франциске взрослую женщину и воспитав ее любовью, погрузив ее поцелуем в сон – как в переход в новую жизнь и в новую себя, сам пережил изменения в своем настроении. Он уходит из замка – как из затхлого места, где как раз и ждет его угасание и конец. А там, в пути, неведомо где, быть может, его ждет нечто иное. Молодость и возрождение души и сердца.
Спектакль, вслед за пьесой-поэмой М. Цветаевой, рассказывает о вечной молодости мужского и женского сердца. Любовь настигнет, подстережет или встретит в любом возрасте – и в любом возрасте, воспламененное любовью, сердце почувствует себя юным.
Наверное, символично то, что такую версию собственной постановки Ника Косенкова сыграл в последние предновогодние дни 2021 года. На рубеже перемены времен, новых надежд и высказанных и невысказанных ожиданий.
Валерий Бегунов, театральный критик
Фото Сергея Тупталова
