Не нужна как театр и как особая сфера нашей общей духовной жизни…
И снова приходится возвращаться к конфликтной ситуации между людьми театра и московскими «управленцами от культуры», возникшей из-за очередной волны объединения театров в столице. Скандальность ситуации обостряется. Разрешения конфликта в разумной форме не проглядывается…
В СТД РФ прошла пресс-конференция, посвященная слиянию театра «СФЕРА», сорок лет назад созданного Е. Еланской, с театром «Эрмитаж», созданным и руководимым М. Левитиным. Но, по сути, речь зашла обо всей противоречивой проблеме – начавшейся новой волне слияния театров в Москве. Затрагивает эта ситуация не только театры, которые сейчас попали в список «сливаемых» (читай - сокращаемых!), но вообще перспективы дальнейшего преобразования и развития сферы театрального искусства в Москве и его организации. К сожалению, руководители СТД РФ не пришли на пресс-конференции. Но, по крайней мере, Союз театральных деятелей предоставил помещение для пресс-конференции. Увы, не отозвались на приглашение и не сочли нужным присутствовать представители Департамента культуры и мэрии Москвы.
А состав собравшихся на пресс-конференцию был весьма и весьма представительный. Главный режиссер театра «Сфера» Александр Коршунов (а также руководители двух других замечательных и «сливаемых» театров – директор театра МОСТ Ирина Большакова и главный режиссер театра «АпАРТе» Андрей Любимов и его директор, актер Иван Сигорских). Известные и авторитетные театральные критики Нина Шалимова и Ольга Глахова. Звездные актеры Валерий Баринов, Василий Бочкарев, Егор Бероев, Ксения Алферова.
Вела пресс-конференцию актриса и завлит театра «Сфера» Надежда Перцева. Она обрисовала ситуацию. Понятно, что сразу после выступления Александра Коршунова страсти накалились. Да ведь они уже были достаточно накалены за те дни, что прошли от решения о слиянии театров до этой пресс-конференции. Многочисленные выступления в прессе известнейших журналистов, специалистов, деятелей театра и культуры, открытые письма и обращения к Президенту страны (в том числе – в защиту театра «Сфера», театров МОСТ и «АпАРТе»)… Так что на пресс-конференции говорилось о многом принципиальном. О том, что зачеркивается сорокалетнее служение искусству и зрителю театра «Сфера», уникального по своей конструктивной особенности. О том, что соединяют театры, несоединимые по творческим методам и стилистике. О том, что разрушаются успешные, сильные коллективы. О том, что ни федеральные чиновники, ни руководители Департамента культуры Москвы не хотят встречаться с коллективами сливаемых театров и всерьез обсуждать возможные и разумные пути решения проблемы. Но при этом происходит откровенное давление на руководителей сливаемых театров и даже на актеров этих театров, участвующих в различных проектах на других площадках. Говорилось и о том, что именно в это сложнейшее для нашей страны время создание конфликта «на пустом месте» несет откровенный вред цельности и спокойствию общественной жизни. Говорилось и о необходимости корпоративной солидарности в сценической сфере – поскольку дело вряд ли ограничится нынешним процессом слияния. Кстати, думский депутат Николай Бурляев, который на пресс-конференции быть не смог, но обратился к участникам с видеообращением, в котором как раз и призвал к такой солидарности: он выразил полную поддержку театру «Сфера» и уничтожаемым театрам и призвал всех вместе доказывать чиновникам неправоту их намерений и действий.
Зашла речь даже о создании специальной конфликтной комиссии при СТД РФ. При всем при том, что признавалась необходимость новых решений в организации театрального дела в нынешних экономических и социальных условиях жизни страны. Но решения-то эти должны быть разумными! Да и понятие экономических обоснований в культуре и сфере искусств (театра – тем более) не столь прямолинейны и однозначны, как в технике и промышленности.
Театр, как совершенно особая форма духовного сотворчества людей искусства и «потребителей» искусства жив и неувядаем. Он пережил все тысячелетние перипетии развития цивилизации. Несмотря на все социальные изменения в обществе, на возникновение новых форм развлечений, досуга, общением посредством различных искусств, несмотря на новые технические возможности, которые породили новые формы и виды искусства, - театр жив и востребован. Другое дело, что– с появлением «цифровой онлайновой эпохи» - изменились формы общения людей, и впервые реально изменилась роль театра в жизни общества. Но, между прочим, онлайн-структуры вовсю используют многие приемы и методы, развитые театром. Но - самое главное - живое, сиюминутное общение посредством искусства сцены необходимо людям. И тем сильнее, чем «безразмернее» интернет-общение. Причем, по-прежнему необходимы разнообразные направления, стилистики, манеры, различные формы театра. Потому что люди – разные! Жизненные проявления многообразны. Так что всякие разговоры об «оптимизации», «упорядочении» и тому подобном – во многом от лукавого.
Рефлекс управленцев врожденный – упростить. Чтоб легче управлять. Свести к простым единообразным формам. Уменьшить до предела количество тех «единиц», которыми надо (приходиться!) управлять в той или иной социальной структуре. Как-то чтоб без лишних хлопот и напряжений ума «управляться» с ними. Да вот только жизнь общества почему-то не упорядочивается от этих телодвижений чиновников (а это похоже на вламывание слонов в посудные лавки). Разговоры о какой-то экономии средств впоследствии не подтверждаются практикой. Зато конфликтов в соответствующей среде и вокруг нее возникает тьма.
Так что все равно приходится возвращаться к вопросу, который возник в самом начале новой волны «слияния-оптимизации» и который поднимался выступающими на пресс-конференции в СТД РФ. Целесообразность и обоснованность! Где выкладки и расчеты? Кто автор (или авторы) этих идей о слиянии?
Все-таки общество привыкло, что при различных предложениях о переменах в той или иной структуре жизни в Москве представители власти и профильных ведомств проводят общественные встречи и совещания. Собираются ли прокладывать новые дороги или изменять их конфигурацию, сносить какие-то здания или строить новые, прокладывать новые путепроводы и мосты, разбивать новые парки и скверы или менять конфигурацию существующих и пр., и пр., - то проводятся общественные слушания. На них, кроме заинтересованных жителей, приходят и вступают в полемику или предлагают советы специалисты. Вниманию участников этих слушаний предлагаются схемы, чертежи, планы, расчеты. Экономические и технические обоснования. Прогноз результатов – включая социальные выгоды и удобства. В этих слушаниях непременно участвуют представители ведомств, структур и организаций, которые разрабатывали предлагаемые изменения и которым поручено их осуществлять. Приходят и люди из высших правительственных эшелонов власти в Москве. Да, далеко не всегда все происходит в таких масштабах. Но происходит! Да, представители ведомств, городской Думы, мэрии спорят и упорно отстаивают свои позиции и их обоснования. Но они – знают, о чем говорят.
Так почему же такое происходит – хоть порой вкривь и вкось – во всех сферах жизни Москвы, но только не в сфере культуры? Ничего подобного не наблюдается по всем случаям «слияния», «оптимизации» и тому подобного в культуре столицы – и в данном случае, касательно «слияния» театров. Никаких встреч и публичных профессиональных слушаний. Никаких внятных объяснений – зачем это нужно? Никаких схем, расчетов и наглядных экономических и социальных обоснований. Никаких прогнозов ожидаемых результатов. Понятно, что решение рождалось «наверху», в мэрии. Департамент культуры Москвы – исполнитель. «Крайний». Но почему никаких обсуждений – как это исполнять? Никаких встреч с руководством и коллективами театров, которых затрагивает это решение? И, заметьте, те общественные слушания по переменам и проектам в той или иной структуре столицы, о которых речь шла выше, проводятся, как правило, ДО ПРИНЯТИЯ ОКОНЧАТЕЛЬНОГО РЕШЕНИЯ. И все же нередко в готовящееся постановление по итогам слушаний вносятся коррективы. А в случае со слиянием театров все происходит ПОСЛЕ ПРИНЯТОГО «НАВЕРХУ» РЕШЕНИЯ. Как известно, предотвратить готовящееся неточное решение проще, чем отменить уже принятое и проведенное через все соответствующие инстанции постановление.
И, повторю, оно как бы в тайне готовилось, исподтишка. Хотят или не хотят инициаторы «слияния», думали они о такой трактовке своих действий или нет, но в умах возникают самые разные предположения. И что это какая-то провокация… выявить заранее недовольных, что ли, и расправиться потом с ними? Или просто освободить ставки зарплаты и места руководителей сливаемых театров – для «своих людей»? Или покуситься на помещения и здания, занимаемые сливаемые театрами – а ведь многие из них в центре или в удобных районах; а какие-то отреставрированы или реконструированы и обрели прекрасный вид! А то и вот такое то и дело звучит: люди в руководстве Москвы и различных сфер ее жизни (в том числе – в культуре) – не коренные москвичи, приезжие; и «уничтожают» все, что когда-то не полюбилось им в Москве – сперва издали, а теперь прямо тут, в самой столице страны. И что, и нужны властным структурам в Москве вот такие репутационные потери?!
Но они будут. Они – следствие потерь и ущерба, которые наносятся непродуманными решениями о «слияниях-оптимизациях» и высокомерным по отношению к людям способом настойчивой (упрямой!) реализации. Фактически слияние приведет к пересмотру Положений, о вновь возникших «конгломератах», пересмотру штатных расписаний и должностных позиций. Что, собственно, уже и происходит. И, в общем-то, это разбазаривание и уничтожение образовавшегося за последние годы в Москве слоя успешных, умных, толковых творческих и административных руководителей театров: худруков, главных режиссеров и директоров. Не случайно же возникло понятие: креативный продюсер. Именно таким должен быть директор в сфере культуры и искусства, тем более – на театре. Творческой личностью! Умеющей организовать и обеспечить творческий труд театра, его главного режиссера или худрука и его актерской и технической команды. И вот с этим слиянием театров мы теряем многих таких замечательных главных режиссеров, директоров, администраторов (а многие из них – выпускники организованной в свое время одним из ведущих специалистов по социологии и организации театрального дела Г. Г. Дадамяном Высшей школы деятелей сценического искусства); и потери неизбежны среди тех, кто под их рукой сплотился в замечательные творческие коллективы. Ибо уже не раз сказано по поводу этой волны «сливания» - она захлестывает в подавляющем большинстве успешные сценические коллективы.
Кстати, об «экономичности». Театральный критик Ольга Галахова, выступая на пресс-конференции в СТД РФ, привела подсчеты, сделанные независимыми экономистами: так вот, «экономический эффект» этой оптимизации – примерно 1 %. Ну, да дело даже не в конкретной цифре. Мы говорим о культуре и искусстве. А это далеко не самые затратные структуры нашей экономики. Как правило, вечно недофинансируемые. Уже не говоря о том, что театры – тоже не самая экономически весомая статья затрат в культуре. А вот потери – непрямые, косвенные, но неизбежные – при нарушении естественной жизни этой общественной сферы неизбежны и весомы. Из кое-какой инсайдерской информации следует, что еще несколько лет назад было принято решение сократить число московских городских театров почти вполовину. Их всего-то сейчас 86 в московском подчинении! Есть еще какое-то количество театров федерального подчинения. Есть - тоже весьма немного - несколько независимых театров. Кстати, еще в первые годы перестройки специалистами по организации театрального дела (включая Г. Г. Дадамяна) приводились такие данные: по числу зрительских мест на 10 000 жителей Москва занимала едва ли не последнее место среди всех европейских столиц.
Эти цифры принимали (и они их волновали) и тогдашние руководители столицы, и страны. И еще. Во многих странах (и не только в Европе) небольшие театры и учреждения культуры (особенно расположенные не в центре) особо поддерживались мэриями и муниципиями – чтобы жители имели эти центры досуга и искусства в шаговой, что называется, доступности. И дотации этим театрам из городских бюджетов шли из того расчета, чтобы билеты были доступны людям со средним достатком (и даже ниже среднего). Эти принципы никоим образом не отменила «цифровая эпоха» всеобщей «удалёнки». Да, многие из образовавшихся в последние десятилетия театров тихим образом сошли со сцены. Да, теперь иная структура населения, иные привычки. И это влияет на заполнение зрительных залов (тоже один из аргументов «оптимизации»). Но заполняемость залов никогда и нигде не бывает абсолютной, аншлаговой. А живое общение посредством искусства сцены по-прежнему нужно людям. За последние лет тридцать пять образовалось много самых разнообразных направлений общения людей в искусстве – в том числе, в искусстве сцены – потому что у людей вкусы и восприятие жизни многообразные. Когда в общественной жизни – в том числе, в сфере культуры и искусства, многообразие форм и направлений, то есть – многообразие форм развития личности и общества, то и «экономика будет экономной». То есть – эффективной. Наоборот не бывает
В этом тексте не раз звучало обозначение «сфера» - сфера культуры, сфера искусства. Название театра «Сфера» - знаковое. Не только обозначающее природу сценического искусства. Но и вообще - символ объема, пространства творческого, художественно-духовного общения людей. И потому пресс-конференция в СТД РФ о судьбе театра «СФЕРА» - по сути, тоже оказалась знаковой. Речь – о покушении непродуманных чиновничьих действий на огромную сферу нашего житейского и духовного бытия.
Валерий Бегунов, театральный критик
