Ровно пятьдесят лет назад - 2 октября 1974 не стало Василия Макаровича Шукшина, советского кинорежиссёра, киноактёра, сценариста и писателя. Он ушел рано, но успел оставить целый пласт культуры для потомков, которые его перестали понимать.
В советское время, когда люди в большинстве своем были людьми, творчество Шукшина характеризовалось как «душа с душою говорит». Деревня была родной гаванью. Многие произведения Василия Макаровича я не смогу перечитать, а «Калину красную» не смогу посмотреть еще раз. Это для меня как «Хатико». Как говорят зумеры, разрыв сердечка. Сейчас нет той деревни, остались полузаброшенные поселения и творчество Шукшина молодежь воспринимает как документальное.
Есть среди подрастающего поколения и высокочувствительные, но, в основном, это что-то типа «подскажите, плиз, на чем держался культ Шукшина? Превозносил колхозников, пьяниц, шоферов и проч? В чем его гениальность?».
«Произведения Шукшина в наше время не актуальны и непонятны, времена изменились, нравы тоже. Что раньше было в почете, теперь потеряло актуальность. Те же низкоквалифицированные профессии, которые раньше уважались, теперь считаются примитивными и низко оплачиваются. Идеология поменялась, нет теперь почетных ткачих, выполняющих план, доярок с суперудоями. Теперь уважаемы высококвалифицированные специалисты, бизнесмены и тд. и тп».
Нужно ли заставлять читать Шукшина, нужно ли просматривать вместе с детьми фильмы Шукшина? Уверена, что нет. Считаю, что ничего нельзя заставлять делать насильно. Нужно уметь заинтересовывать.
О жизни и творчестве достаточно сказано, написано и снято, но Шукшин не так прост. Только гениальный философ может опустошать души и мучать вопросом о смысле бытия.
Удалось недавно побывать в Алтайском крае, в Сростках, где родился Василий Макарович. На горе Пикет и вовсе накрыло. Оглядывая сибирские просторы… горы, реки… покосы, леса непроизвольно попадаешь в его «Калину красную», становясь жителем деревни, героем рассказа или фильма.
Глядя на огромный памятник, я пришла к мысли, что гениальность Шукшина в его душевной наготе, а еще пришла к горькому осознанию «умерла деревня – умерла совесть».
Понятно, что на дворе 21 век, прогресс, интернет, горячая вода и теплый туалет, безлактозное молоко и отсутствие желания живого общения. Но ностальгия осталась, сердце щемит от тоски по деревянным граблям для сена… по крику сумасшедшего петуха.
У каждого свой Шукшин. А нужен ли он подросткам или молодежи я не знаю. Про мое поколение «иксеров» говорят, что, встретив распад СССР в молодости, мы, мол, разочаровались и в советских ценностях, и в современных. Вовсе нет. Мы все абсолютно разные.
Шукшин моей дочери понятен и близок своей душевностью, моим родителям он важен как память – это их жизнь. Для меня Шукшин – это бабушка, пахнущая молоком, дед, закручивающий махорку, отвязавшийся с привязи пес и бегающий радостно по огороду, это только что родившийся теленок, пытающийся встать на ноги, которые разъезжаются в разные стороны, это алюминиевый бидон с лесной малиной, это река с холодной водой, это заброшенный дом на окраине деревни, чердак со старыми вещами…
Если вернуться к Шукшину как к философу, хочу вспомнить знаменитую формулу "Нравственность есть правда". Сейчас правда только тяготит, многим она не нужна, привыкли жить во лжи… тут уж не до Шукшина и его «такого парня». Но мы стараемся вернуться в эпоху «когда люди были людьми».
Василий Макарович был провидцем, утрату патриархальности связывал с потерей национальной идентичности и глубоко, до боли переживал это. Не зря переживал…
О любви Шукшин однажды написал: "А любить надо. Так же, как мы невольно заслоняемся от удара, так и любить надо - непроизвольно. Мы с этим родились. Это наш инстинкт".
Человек меняет гардероб, автомобили на вертолеты, бумажные письма на электронные, но архетип остается прежним. Человек завидует, любит, ненавидит, страдает и ждет. Мы родом из пещеры и такими останемся, это наша цивилизация. И пока человечеству присущи эти инстинкты жив и Шукшин.
